5 октября 1997, 10:48

Когда подходящее место было найдено, Гарри уже взял себя в руки и подобрал нужные слова. И не надейся, что переубедишь меня или сможешь надавить. Я не дам тебе повода или причины. Я постараюсь быть умнее, чтобы больше никто не погиб из-за моей глупости. Никто! Никогда!
Интересно, смогла ли она прочитать это "Никогда" в ее взгляде, но явно было то, что она не довольна увиденным.
Действительно как мангуст... А я - змея. Стал змеей. Сделали меня таким.
Он сжал и разжал кулаки, не решаясь дотронуться до метки в присутствии девушки. Почти твердым и холодным голосом он произнес:

-Ну так о чем ты хотела со мной поговорить? Надеюсь, что разговор будет не просто за жизнь?

Пока девушка подбирала слова, явно опешив от такой прохлады, излучаемой другом, он ждал. Она ведь и правда все еще воспринимает меня, как друга. Одно не понимаю, что у них с Роном? Впрочем сейчас сама расскажет.
Он встал поближе к стене и оперся на нее спиной, одновременно скрестив руки на груди. Застыв, словно изваяние, Гарри ожидал ответа на свои вопросы, заданные и не заданные.
Никто и не говорил, что будет легко. Потом надо будет успеть в Большой зал. Перекусить и может быть даже вздремнуть пару минут. А то я не выдержу второй урок. Если она продолжит молчать еще хоть минуту, то я засну стоя, прямо тут.

Нет, эта ситуация не злила Гермиону. Скорее, это была какая-то угрюмая обреченность, потребность гнуть свою линию, чтобы в итоге все-таки добиться того, что было нужно - хотя было неясно, сколько времени для этого понадобится. Что-то подсказывало, что времени понадобится много.
Когда Гермиона понимала важность чего-либо и могла сделать хоть что-то для достижения цели, она всегда ее достигала.
Коридор был пустым, мрачным, и отлично передавал нынешнее состояние Гермионы. Она была абсолютно вымотана, настолько, что минус шестдесят пять баллов, находящиеся "в копилке" у Гриффиндора - Минус. Шестдесят. Пять. Нет, ты этого не слышала, ты этого не слышала, Гермиона. - болтались где-то на задворках сознания. Были вещи поважнее. Намного.
О чем я хотела поговорить? Как будто ты сам не догадываешься, Гарри.
По пути в тупиковый коридор Гарри широко шагал, нехорошо ухмылялся и вообще всячески изображал Очень Плохого Человека, которого ничего не беспокоит. Гарри не учёл, что гриффиндорцы в большинстве своем не умеют врать - а Гарри был наитипичнейшим гриффиндорцем. Тем более, Гермиона знала его слишком хорошо.
Поэтому - ха, как будто это происходит в первый раз. Ко вспыльчивой натуре друга девушка успела привыкнуть уже давно, еще на начальных курсах. Ровно как и к его приступам бессмысленного самопожертвования - самобичевания? - и нежеланию обращаться за помощью. В конце концов, он всегда знал - и до сих пор знает - что если ему нужен совет, или любая помощь, все, что требуется - только спросить.
Спрашивать Гарри так и не научился.
Устало вздохнув, девушка перевела взгляд на друга. Гарри - все такой же беспредельно измученый, мрачнее тучи, смотрел на нее с очень грозным видом, будто пытался испепелить на месте. Когда-то, еще на втором курсе, Гермионе приходилось видеть в легкомысленном девчачьем зеркальце отражение желтых змеиных глаз любимого питомца Салазара Слизерина. Тот взгляд не шел ни в какое сравнение с этим.
Говори. Соберись с мыслями и спрашивай его, наконец-то! Сколько ты уже тут стоишь и молчишь? Минус десять баллов за задержку с ответом!
Гермиона обычно знала, что сказать, и как именно это сказать.
Сейчас она не имела ни малейшего понятия, что говорить. В таких случаях оставался один вариант.... Говорить правду, как бы глупо она ни звучала. И она сказала.
- Гарри... Что с тобой происходит? Мне действительно надо знать, что случилось.
...потому что только тогда я смогу помочь тебе.
Интонации остались все теми же, полу-деревянными, но нотки ее настоящего голоса все-таки были слышны.
Ну? Ты же не дурак, Гарри, ты понимаешь о чем я говорю, и понимаешь, что твой ответ важен не только мне, но и тебе самому.
Пусть даже это будет только часть правды.